Детишки и книжки. Нарния

[artyom_ferrier]

 

Наши девчонки, Женька и Кира Артёмовна, нынче в Австралии. Встречаемся реже, чем хотелось бы, но созваниваемся постоянно.

И вот Женька звонит, рассказывает.

Кирка сейчас читает «Хроники Нарнии». И, дойдя до какого-то места, озадачивает Гражданку Маму вопросом: «А правда, что если медведь питался ягодами и орехами, а не мясной добычей, то он вкуснее?»

Женька отвечает: «Возможно. Но я никогда не ела медведей. А что, там, в книжке, едят?»

Кирка: «Ну, так получилось. Он на них напал, пришлось его заколоть мечом, а потом пожарить и скушать. И получилось вкусно».

Успокаивает: «Но ты не подумай: это был НЕ говорящий медведь».

Хмурится и добавляет: «Правда, если он напал на них — правда ли он питался ягодами и орешками?»

Да, у юной леди довольно критический склад ума для шести годиков. Ну, семи без малого, в действительности.

Женька предположила: «Наверное, орешки в лесу кончились».

Мне же призналась: «Я, конечно, далека от того, чтобы отбирать у ребёнка книжку, но всё-таки — какой-то это… несовременный взгляд на отношения со зверушками. Всё-таки медведи — они же в цирке на велосипедах катаются».

Говорю: «Вот пойдёт Кирка в школу и отправятся они с классом в поход и заблудятся. А через неделю повстречают медведя. Так что для них важнее будет знать: что медведя можно кушать — или что можно научить его кататься на велосипеде?»

Женька усмехается: «Ну да, нашла, к кому обратиться».

Уверяю: «По адресу ты обратилась. Вообще, Нарния — довольно полезное для детишек чтиво. Там есть и другие ценные советы. Скажем, что, зарубив вражеского солдата, нужно обязательно обтереть клинок от крови, прежде чем возвращать его в ножны, а то выйдет негигиенично. Взрослые-то люди помнят об этом, а детишки — могут запамятовать под наплывом батальных впечатлений».

Женька соглашается: «Да, добрые книжки».

Ну и на самом деле — добрые.

Льюису можно попенять на некоторую дидактичность (не слишком навязчивую, впрочем, и, что приятно, всё менее заметную от одной книги к следующей), но у него точно нет этого вымученного новомодного «элойского» идиотизма, от которого дети сначала пытаются быть «правильными снежинками», против своего естества и природы вещей, а потом, когда лопаются несущие балки под крышей черепной коробки, хватают автомат и устраивают безобразный скулшутинг.

Эти книжки, по счастью, писаны были в те времена, когда нормальным считалось для мальчишек махать деревянными мечами, изображая пиратов да конкистадоров, а девчонки знали про кролика не только, как его гладить, но и как приготовить в полевых условиях.

Сам я, правда, читал этот нарнийский цикл уже в глубоко старпёрском возрасте, далеко за тридцатник, чтобы получить представление и рекомендовать виконту Алексею Артёмовичу.

Но, пожалуй, он-то к тому времени уже «перезрел».

Ему было десять, он читал Толкиена, он читал Булгакова, он смотрел Саут-Парк — да и Игра Престолов тогда как раз покоряла вершины рейтингов, и Лёшка заделался ярым фанатом.

Поэтому, глянув на Нарнию, он просто фыркнул: “Kids’ stuff!”

И ухмыльнулся: «Нет, на самом деле я дочитал до того места, где стало ясно, что этот лев — воплощение Бога Единого. И тут вспомнилась сценка из этой старой советской комедии, «Полосатый рейс». «Мама, вечно вы являетесь мне в каком-то экзотическом виде». И вот дальше — уже как-то слишком ржачно сделалось читать».

Несколько уязвлённый, я заметил: «А как по мне, так довольно миленько».

Лёшка утешил с прочувствованным вздохом: «Ну, в твоём-то возрасте уже извинительно впадать в детство!»

А ещё нас порой спрашивали в его юные годы, почему мы зовём его «Исчадием», такого-то славного, спокойного и доброго мальчугана?

Да, он всегда был очень славный, добрый и спокойный — но вот были причины, чтобы так его звать.

Так или иначе, я не отказываюсь от своего мнения, что эта фэнтазийная писанина Льюиса — довольно миленькая.

Но, вероятно, действительно не очень подходит для тех шкетов, которые уже доросли до того, чтобы тащиться от своей «взрослости».

А Кирке, которой летом будет семь — в самый раз.

Замечу, и язык там довольно приятный.

Не такой, конечно, кучерявый, как у Толкиена (у него-то — разве лишь «Хоббит» подразумевался как именно детская сказка, остальное — отнюдь нет), но и не такой утрированно простецкий, как в «Волшебнике Оз» Баума.