Дуолинго и турецкая болтовня

[artyom_ferrier]

 

Продолжаю погрязать в «тюркче».

Заодно — оцениваю Дуолинго.

Прежде слышал и хвалебные отзывы об этой программке, и ругательные, но мне — пока скорее нравится, чем нет.

Понятно, что самой по себе её совершенно недостаточно, чтоб освоить язык сколько-нибудь прилично.

Но, можно сказать, она — тот топор, что кидается в будущую кашу.

И — довольно прикольный такой топорик.

А так-то — конечно, приходится пользоваться сторонними источниками и по грамматике (Дуолинго — реально не трудится распедаливать грамматику), и по расширению лексики (да, Дуолинго хорошо обкатывает новые словечки, так, что и дебил усвоит, но иногда — приходится немножко добирать «со стороны», когда считаю нужным).

По турецкой грамматике — нашёл очень классную лекцию, где буквально за пять минут все основы даются.

И само собой, постоянно «акынствую» по-турецки.

Вот что вижу — то и описываю.

Вижу Куську на тахте — и проговариваю: «Бир кеди гёрюйорум. Бу кеди кючюк деиль. Бу кеди бюйюктюр. Чок бюйюк? Хайыр! Аслан даха бюйюк!» («Вижу кошку. Эта кошка не маленькая. Кошка большая. Очень большая? Нет! Лев — больше!»)

Полная фигня, конечно, но — это уже такая фигня, которую можно проговаривать с выражением.

С чувством, с расстановкой.

И это очень важно, проговаривать любую фигню с чувством, с расстановкой и с выражением, когда учишь новый язык.

Важно — и найти такой образ, в котором ты мог бы нести любую фигню с чувством, с выражением.

Видите ли, дело в том, что, говоря на малознакомом языке, вы в любом случае будете делать это медленно.

Но очень важно — чтобы вас не угнетала ваша медлительность.

Поэтому нужен некий образ, где бы она была оправданна.

Скажем, вы — добрый дедушка, читающий сказку внучке.

Или вы — король, диктующий свои соображения статс-секретарю.

Возможно, вы король родом из другой страны, призванный на трон волею судеб, местный колорит только-только постигаете, ваш язык ещё очень хромает по объективным причинам, но царское слово — твёрже гороха (и на вес алмазов).

А возможно, вы — криминальный бигбосс, который инструктирует своих клевретов. Из серии «Беня говорит мало, но Беня говорит смачно». И так, чтобы ни одно слово не пролетело мимо их ушей.

А возможно, вы просто чертовски устали, и едва ли не сквозь сон отвечате на докучные вопросы, снисходительно удовлетворяя праздное любопытство.

Все эти образы — позволяют отгородиться от самого малополезного образа: от образа школяра, который стоит, раскачиваясь, у доски, и пытается чего-то вымучить из себя.

И в любом случае, когда учитесь говорить на иностранном языке — пытайтесь «играть», «кривляться».

Вас раздражает собственный кошмарный акцент?

Так сделайте его ещё кошмарней!

Изобразите голос то ли скрипчий, то ли гнусавый, то ли мультяшный.

Попробуйте даже изобразить какой-то ещё акцент, нарочито неправильный.

Это — отвлечёт внимание от вашего естественного акцента (и на самом деле, наиулучшим образом скорректирует его: ничто так не помогает научиться говорить правильно — как намеренное говорение неправильно).

А то вот доводилось видеть ребят, которые очень даже бегло говорят на иностранном языке (на английском, прежде всего), и у них очень даже неплохо поставлено произношение, и богатый вокабуляр, но при этом — моментально и безошибочно узнаёшь в них русских.

По каким признакам?

По всё же ленивой, как у всех нордиков, артикуляции, по характерной «каше во рту»?

Ну, это много у кого бывает. Те же турки — они тоже очень «шамкают» на английском.

Но нет, конкретно русских, — узнаёшь по характерному выражению лица «настольного теннисиста», случайно выпившего перед ответственным матчем стакан пургена.

То есть, вот весь такой сосредоточенный, весь такой сурьёзный — только б не пропустить мячик (и не обосраться).

Так и хочется сказать: «Да расслабься ты, чел! Пожалей себя, пожалей аудиторию».

Серьёзно, вот можно говорить абсолютно правильно, но когда ты при этом напряжён — напряжение передаётся собеседникам (а мы эмпатический вид, нас, в норме, угнетает чужая угнетённость).

А можно косячить, делая по три грамматические ошибки на фразу, но если при этом ты расслабленный и жизнерадостный, и как бы кривляешься, как бы отыгрываешь роль — то публика заражается твоей жизнерадостностью, и ей похер на твои косяки.

Поэтому своих детишек (любого возраста) мы, в иностранных языках, учим прежде всего тому, чтобы «разболтаться», раскрепоститься, научиться получать удовольствие от своей болтовни.

У Дуолинго, вероятно, схожий подход.

Да, там сплошь и рядом обкатываются фразочки вроде «Офисте пембе филь кахве ичер» («Розовый слон пьёт кофе в офисе»).

И кто-то скажет, что такие фразы — не очень применимы в жизни, но я вдруг поймал себя на мысли, что, пусть мой турецкий пока недостаточен для непринуждённого общения, но — уже вполне годится для экспертной аналитики.

В какой области?

Да в любой!

Вот, скажем, обращаются ко мне из Стамбула, из пресс-агенства Анадолу, с просьбой: «Лорд Артём, не могли бы вы прокомментировать финансовые перспективы в свете конъюнктуры?»

Вернее, конечно, они обратятся ко мне: «Артём-эфенди».

И вот я наморщу лоб и примусь просвещать, тщательно подбирая слова, неторопливо и весомо.

«Так, если речь о банках, то по-турецки это «банка». А «местный» падеж - «банкада». Значит, «Банкада курбаа йыланы… это ведь винительный падеж, и по правилу гармонии гласных, окончание должно быть твёрдым, «ы»… Значит, «Банкада курбаа йыланы сикийорду».

Что буквально означает: «Ебала лягушка змею в помещении банка».

Заметьте, я пока не проявляю избыточного усердия в напихивании себя новой лексикой, я не стал смотреть, как будет конкретно «жаба» и «гадюка».

Довольно — и «лягушки» («курбаа») со змеёй («йылан»).

А там уж комментаторы интерпретируют: «Артём-эфенди предрекает обострение конкурентной борьбы за своп на фоне укорачивания хеджа».

Естественно, таким же образом можно выдавать глубокую и мудрую аналитику в любых других сферах.

Главное — многозначительность с налётом загадочности. Чтобы все думали, будто бы ты стараешься не навредить человечеству излишней откровенностью в своих иносказаниях — а не вспоминаешь мучительно, какие там у глагола модификаторы продолжительного действия и прошедшего времени.

То есть, ты не должен вспоминать это мучительно — ты должен вспоминать это многозначительно и загадочно.

Вообще, должен признаться, «жабогадюкинг» как приём аналитики на чужом языке я позаимствовал у виконта Алексея Артёмовича.

Помнится, когда ему было тринадцать, в «Кошке», Корпоративной Школе для наших исчадий, как раз открыли испанский класс, вдовесок к инглишу, и Лёшка туда устремился.

И вот, в скором времени, они обсуждали на уроке, кажется, тогдашние, шестнадцатого года, выборы в Штатах, и Лёшка выдал: «Эль сапо эстаба ходьендо а ля серпьенте» («Ебала жаба змеюку»).

Потом же вывел правило: «Если можешь сформулировать эту мысль — считай, освоил язык. Для характеристики большинства конфликтов в этом мире — её достаточно».

Нет, ну с тех пор, конечно, он несколько развил свои навыки в идальгийском, но вот кураж — поймал уже тогда. От понимания, что можешь выражать глубокие и мудрые мысли.

Я же тогда поймал себя на мысли, что, возможно, когда какие-то «искатели мудрости» обращались к какому-нибудь то ли шаману, то ли архату, где-то в жопе мира, и он их пичкал сногсшибательно глубокими афоризмами, аллегориями да притчами, то, возможно, ключ к пониманию его столь вычурной иносказательности лежал в том простом факте, что ему просто не хватало слов для выражения своей мысли чётко и по-человечески.

Ну вот как у Кизи в «Кукушкином гнезде» отец этого индейца, рассказчика, грузил гринго, со значением поглядывая на небо и приговаривая: «А гуси-то всё летят. Летят гуси. Далеко летят».

И гринго заходились в экстазе: «О, какая сила мысли, какая глубина! Но что конкретно хочет он донести до нас?»

А он — просто стебался (попутно, вероятно, маскируя косноязычие под витийство).

И понятно, что для нормального делового общения это не очень годится, но вот в качестве игры с целью «разболтаться» на осваиваемом языке — нормальный ход: нести на нём любую херню, но с большим значением, с пылким-гулким чувством и с сакраментальным выражением.