Милость к падшим из Шинели

 

Помню, как-то разговорились с приятелем о классических литературях.

Конкретно — о девятнадцатом веке, расцвете «социально-психологической романистики», ибо что раньше — всё больше «эпос», даже когда драма, а что позже — настолько опалено перипетиями двадцатого столетия, что просто совсем другой коленкор на тех томах.

О глыбах же девятнадцатого столетия приятель сказал так: «Пожалуй, любимая игра английской литературы, да и французской — этакое нарочито вызывающее, отчасти и позёрское экспериментаторство с вызовом приличиям, раскрепощением от оков морали и освобождением, как сказано было позже, от «химеры совести». Следует признать, и русская классика тоже не чуралась этой игры. Но сталкивалась лишь с одной маленькой проблемой. А именно: она совершенно искренне, безо всякого позёрства, не имеет ни малейшего представления о том, что это вообще такое, мораль».

Тот парень был американец.

Очень образованный, очень толковый — но всё же американец.

И я возмутился тем, как бесцеремонно он тискает своими лапами наши святые реликвии.

( Read more... )